С детства хотела - куда глаза глядят. Но если знаешь, куда упрется взгляд в следующую минуту, глядеть предпочитаешь в ноутбук.
А тут... Тут за каждым поворотом приключения и маленькие радости, образующие большую любовь.
Вот Золотые Ворота. Особнячок, выкупленный Андреем Шевченко (ага, тем самым, футболистом). Баннер натянул, реставрацию обещал, под тряпочкой - разрушения и ужос.
Останавливает маленькая аккуратная бабушка, спрашивает что-то про дорогу, идем с ней дальше. Под СБУ хором смотрим на новый памятник. "Со смыслом" - говорит старушка и мы уходим в полемику, длиной с СБУ-шное здание, о текущем моменте и сбрендившем соседе.
София Киевская. Никогда не была внутри. Жаба, размером в полторы меня, душила и не давала. А там - хорошо. Цветисто, малолюдно, свежо. Кобзарь играет. Зонтик потеряли.
Бежим дальше. Имбирные пряники! И не залитые глазурью, а які треба - с тонкими контурами рисунка. Так, дальше что? Фруктовые чипсы? Берем! За фруктовые совесть не так грызет, а жопа один хрен с повышенной парусностью. Зато красиво! У Рубенса спросите.
Андреевский. Дворик фальшивых фасадов внутри Альфа-Банка. Выходит охранник. Выпроваживает, но с улыбкой.
Пожилая немецкая пара. Он - с бордюром седых волос вокруг розовой плеши, в шортах и гольфах. Она - корпулентная, медленная, небрежно размахивающая дорогим фотоаппаратом. Идут, пришаркивая, ковыляя, и слышно - ворчат на крутой спуск. Дай мне бог дожить до их лет и чтобы мне хотелось и моглось вот так - ковылять по чужим склонам новых городов.
Сразу за музеем Булгакова - котище. Огромный, черный, разговорчивый. А у нас шесть пакетов корма с собой. Кот-Бегемот степенно поглощает угощение, позволяет погладить себя по шелковой жирненькой спинке и продолжает "разговаривать" сквозь чавканье.
Флоровский монастырь. Ну, тут мы уже знаем, кошачье царство, регулярно ходим подкармливать хвостатых. Только в этот раз они особенно пугливы, почти никто не приманивается и не соблазняется вкусняшками. Вдруг молодая монашка приходит на помощь, подзывает особо трусливую серую кошечку, кормит, рассказывает ее историю. Мы в ответ жалуемся, что кошачий зоопарк у них испуганный, не окормишь, но мы все равно пытаемся. "Спаси Господь" - говорит невеста христова, а нам пора дальше.
Мимо бело-зеленой церкви Николы Притиска, мимо облезлого Житнего рынка, идем в "Селедочную". Рыбки хочу - умираю. Последний раз прошлой осенью себе позволяла. А внутри - у кого-то съемки, натыканы прожекторы, пахнет рыбным рынком и серо-розовые селедочные брюшки по всему прилавку. Форшмак, картофельная вафля, размером с мою голову и пора дальше.
Длинная Кирилловская улица, но я петляю подольскими дворами, нахожу там незнакомую, всю деревянную церковь, еще котов, старую волгу, странную новую архитектуру...
До Кирилловской церкви не дошли, только до Николы Иорданского. А через дорогу вспомнила и нашла разваленную уже заброшку, где когда-то делали изразцы и плитку, которой украшали лучшие особняки Киева. Там до сих пор видны примеры работ - в здание вмуровывались изразцы в качестве рекламы.
То ли день такой, то ли весна, но нам сегодня показывали кино, которое мы никогда раньше не видели: вот ворона чешет себе за ухом, точь-в-точь, как котик, задрав лапу и балансируя на другой. Вот собака колотит лапой в ворота, требуя впустить себя внутрь. Вот художник оберегает сон своей кошки, которая заняла его стул и дрыхнет, пока хозяин торгует стоя. Вот стая голубей у музея-аптеки густо обступила ребенка с пакетом пшена, от жадности укладываясь в два голубиных слоя, с беспорядочно торчащими крыльями.
И все сложилось в одну картинку - красивый город счастливых людей. Пахнет сиренью, яблоневым цветом, дождем, землей, травой - самой жизнью.
